Новая военная церковь к 100-летию разрушенного Крестовоздвиженского войскового храма

При Архиерейском доме, в покоях правящего архиерея Екатеринославской епархии, действовала небольшая домовая Крестовая церковь. В 1903 году рядом с Архиерейским домом возвели каменную Архиерейскую Крестовоздвиженскую церковь, с мраморным иконостасом и стенами, расписанными по эскизам Киевского Владимирского собора. Были в черте губернского города еще две военные церкви, освященные в честь праздника Воздвижения Креста Господня. 27 сентября под сводами этих храмов проходили праздничные богослужения, приуроченные к престольному торжеству. Менялись эпохи, приоритеты, город: к прискорбию, все Крестовоздвиженские храмы были уничтожены бульдозерным атеистическим режимом советской власти, – только воспоминание о былой красоте и величии может оживить пробудить гордость и духовную радость о родном православном Екатеринославе-Днепропетровске.

Одному из Крестовоздвиженских  храмов – Новой военной церкви – в 2012 году исполнилось бы 100 лет. Юбилейной дате храма и посвящается этот исторический очерк.

Военный городок Екатеринослава

В настоящее время у района, где располагались Екатеринославские военные храмы, – два названия. Для всех «коренных» жителей – «Лагерный». Официально – «Нагорный». Исследователи истории Днепропетровска объясняют этот факт удивительным соседством: в конце XIX века здесь квартировали воинские части, а рядом располагались дачные домики и зеленые участки екатеринославцев.

Когда Екатеринослав зарождался как губернский центр, в нем практически сразу были размещены некоторые военные части и учреждения. Так, в конце ХVIII столетия, во время одной из российско-турецких войн, в городе формировали новую армию для защиты отвоеванных у турок земель Новороссии.

Во время  печально известной Крымской войны 1853-56 гг. через Екатеринослав пролегал маршрут, по которому к Севастополю везли боеприпасы, военное снаряжение и продовольствие, а из Крыма – раненых воинов. Тогда же в Екатеринославе постоянно находились разные военные части, интендантские учреждения и госпитали. После завершения Крымской войны в Екатеринославе был расквартирован до Первой мировой войны штаб и два полка 34-й пехотной дивизии: 133-й Симферопольский и 134-й Феодосийский. Первый из указанных полков размещался в казармах ниже 2-й Бригадной улицы (ныне – Фурманова), второй – в казармах на Лагерной (просп. Гагарина). Два других полка дивизии – 135-й Керчь-Еникальский и 136-й Таганрогский размещались, соответственно, в Павлограде и Елисаветграде – современном Кировограде.

Владимир Машуков [1], автор «Воспоминаний о городе Екатеринославе» (1910) пишет: «На нынешнем месте лагерь 34-й пехотной дивизии возник, как мне передавали, уже после русско-турецкой войны 1877-1878 гг. … Лагерь 34-й пехотной дивизии расположен между Севастопольским кладбищем [ныне одноименный парк] и городскими дачами на возвышенности к западу от селения Мандрыковки. 34-я пешая артиллерийская бригада становилась биваком сначала в местности нынешних кварталов новых частных построек (в районе Лагерной улицы и казарменных переулков 4-го и 6-го [район просп. Гагарина выше Феодосийской ул.], а в последние годы она располагается лагерем между лагерем 34-й пехотной дивизии и Жандармскою балкой, к юго-западу от новых казарм Феодосийского полка [район улиц Погребняка, Сирко, Телевизионной]. Здесь с осени 1909 года начато устройство постоянного лагеря для артиллерийской бригады: все пространство окопано канавой и на нем произведена посадка молодых деревьев, только их посадили очень близко, шагов на 5-6 одно от другого».

Сейчас только названия улиц напоминают об обширном военном городке и густой сети военных заведений, расположенных на тогдашней восточной окраине губернского города.

Что же касается городских дач Екатеринослава, то тот же В. Машуков указывает: «Городские дачи, начинаясь в расстоянии около полутора верст к югу от теперешней конечной остановки линии Соборного трамвая (угол Лагерной и Меткой улиц [угол Гагарина и Чернышевского], тянутся в юго-западном направлении на протяжении 3 Ѕ верст.… Когда я приехал в Екатеринослав (в 1886 г.) большинство дачевладельцев обращали очень мало внимания на свои владения и только немногие жили на них. Самые дачные участки были обнесены лишь земляными валиками, с наружной стороны которых проходила канава. Главным недостатком дач было, как и теперь, малое количество воды и затруднение в получении ея из нескольких колодцев. Однако в последнее время, несмотря на такой существенный недостаток, дачи как бы ожили… появились новые постройки и прежние земляные валики уже на большом протяжении заменились деревянными решетчатыми заборчиками. Сами городские жители уже начинают мало-помалу переезжать на лето на дачи».

В первом десятилетии XX века в конце Лагерной улицы закипела новая обширная стройка. Появился массив казарм Феодосийского полка – красные кирпичные здания в три этажа, поставленные вдоль линии улицы. Автором проекта этого комплекса был Дмитрий Скоробогатов – известный Екатеринославский архитектор конца XIX – начала XX вв. Работы по возведению Феодосийских казарм завершились в 1912 г.

В позднюю, советскую, эпоху (с 1978 г.) здания Феодосийских казарм занимало Днепропетровское артиллерийское зенитно-ракетное училище. К середине восьмидесятых годов выше старых казарм поднялся новый оригинальной архитектуры учебный комплекс артучилища. Красные здания-монолиты и дворец культуры – в виде огромной старт-площадки для ракеты. Многие горожане помнят и своеобразный символ – ракету, стоявшую у входа в артучилище. В середине девяностых училище закрыли, в его корпусах разместилась Юридическая академия МВД Украины [ныне – Днепропетровский государственный университет внутренних дел (ДГУВД)]. Ракету убрали с проспекта и поставили во внутреннем дворе. А дворец культуры перепрофилировали в «Национальный центр аэрокосмического образования молодежи Украины». Сюда часто наведываются отечественные и зарубежные экскурсанты, чтобы ознакомиться с историей становления ракетно-космической столицы Украины.[2]

Первый  военный храм Екатеринослава

В первой половине 1880-х годов южнее Ярмарочной площади строятся казармы для 133-го Симферопольского и 134-го Феодосийского полков 34-ой пехотной дивизии. В 1885 году, по просьбе Военного ведомства, одновременно со строительством казарм, Городская дума выделяет рядом с казармами на перекрестках улиц 2-ой Бригадной и 1-ой Казарменной [ныне – на перекрестках современных улиц Фурманова и академика Чекмарева] участок для строительства храма. Небольшая деревянная церковь, выполненная по типовому проекту, была построена в 1885 году (другой источник указывает 1886 г.). В историю Екатеринослава этот храм вошел как «Первая», а впоследствии «Старая военная церковь».

Крестовоздвиженский храм был своеобразным музеем этих полков, в котором хранились все их реликвии. В нем находилось большое количество наград, памятных вещей и подарков, полученных этими полками, среди которых почетное место занимали наградные сурмы и штандарты. Наибольшего внимания среди мемориальных памятных предметов заслуживал иконостас левого придела. Только он вызывал интерес у современников. Объяснялось это тем, что «Иконостас сей сделано в Церковь Сибирского драгунского Полку старанием того же Полка Господина Бригадира Якова Васильевича Боувера 1790 года». Такая надпись была и на одной из икон иконостаса. Его передали 134-му Феодосийскому полку в 1860–м году из резервов Синода. Сначала он предназначался для походной церкви и был изготовлен из полотна. Натянутый на деревянные рамы, он легко собирался и разбирался. Расположенные на нем иконы были работами известных мастеров ХVIII столетия. Украшение иконостаса имело много военной символики.

В девятом выпуске  Государственной архивной комиссии В. Д. Машуков (с. 136-156) [3] дает подробное описание исторического иконостаса в Крестовоздвиженской церкви при 1-й бригаде 34-й пехотной дивизии в г. Екатеринославе – благодаря этому до нас дошло редкое описание походного полкового иконостаса.

«В  воскресенье 16-го апреля 1911 года на площади Абрамовича в районе между улицами Жуковского, Меткою, Семинарскою и Нагорною алтарем к последней, состоялась закладка нового каменного храма Воздвижения Креста Господня для полков 1-й Бригады 34-й пехотной дивизии. В настоящее же время богослужение происходит еще в прежней деревянной Крестовоздвиженской церкви, построенной около 25 лет назад и находящейся вблизи казарм 133пехотного Симферопольского полка к западу от флигеля 2-го батальона, в котором весьма интересен в историческом отношении иконостас левого придела, принадлежащий 134 пехотному Феодосийскому полку. По неизвестности, будет ли этот иконостас, насчитывающий более чем столетнюю давность, поставлен также и в новом каменном храме, ниже привожу описание его современного вида.

Как предназначенный для походной церкви военного времени, иконостас весь холщовый: образа, окаймляющие их венки-рамы и другие украшения писаны прямо на холсте, и только верхнее очертание иконостаса и некоторые ребра выступов сделаны из гладкого, золоченого багета, да еще над иконостасом сооружен довольно большой деревянный, золоченый восьми-конечный крест. Другою характерною особенностью является изображение орденских лент: голубой Андреевской (только очень темного оттенка), красной с черным – Владимирской, полосатой желтой с черным – Георгиевской и красной Александро-Невской, которыми перевиты вышеуказанные венки-рамки вокруг икон и из которых составлены в виде кантов особые дополнительные украшения, кроме того, над царскими вратами изображен в золоченом венке крестик ордена великомученика и победоносца Георгия.

Что касается образов, то они распределены следующим образом: на царских вратах - обычные иконы Божьей Матери, благовествующего ей архангела Гавриила и евангелистов Матфея, Марка, Луки и Иоанна Богослова, все лики поясные, а святые евангелисты без изображения при них присвоенных им символов. Над царскими вратами - Тайная вечеря Христова, а выше Богоматерь, венчаемая Святою Троицею. Направо от царских врат: 1. Образ Спасителя, над ним две иконы: Крещение Господне и Воскресение Христово, а внизу Спаситель в образе пастыря, несущего на плечах овцу. 2. Святителя Дмитрия, митрополита Ростовского, над ним две иконы: Преображение Господне и Успение Пресвятой Богородицы, а внизу изображение, по-видимому, тоже святителя Дмитрия в мантии и белом клобуке, стоящим у стола, левая его рука на раскрытой тетради, а в правой перо. 3. Образ святого Николая Чудотворца и преподобного Сергия, игумена Радонежского, оба изображены рядом и в рост. Над ним две иконы: Вознесение Господнее и явление Святой Троицы праотцу Аврааму у Мамврийского дуба, а внизу надпись о времени устроения иконостаса:

«Иконостас сей устроен в Церковь Сибирского драгунского Полка старанием того ж Полка господина бригадира Якова Васильевича Боувера 1790 года». Рядом 4. Образ великомученицы Екатерины (великомученица изображена в рост с ветвью в правой руке, а в левой поднятой вверх руке она держит большим и указательным пальцами обручальное кольцо, как обручница своего девства Небесному Жениху, на голове как у царской Христовой невесты небольшая корона). Над ним две иконы: Рождество Пресвятой Богородицы и Введение во храм Пресвятой Богородицы, а внизу отрок Иисус среди иудейских книжников в храме Иерусалимском. Налево от царских врат: 1. Образ Покрова Пресвятой Богородицы над ним две иконы: Обрезание Господне и Сретение Господне, а внизу пророк Моисей у куста неопалимой купины. 2. Образ великомученика Георгия (святой Георгий изображен на белом коне) над ним две иконы: Благовещение Пресвятой Богородицы и Рождество Христово, а внизу в овале, вероятно, герб Боувера: пушка, на ней голубой щит, в котором два волка на синем поле держат золоченую корону, кругом различные трубы и знамена. Высота нижней части иконостаса около трех аршин (примерно – 2 метра 13 см; [1 аршин = 0,7112 м] – прим. автора), а ширина каждого из шести отделений около 5 вершков (примерно – 22, 22 см; [1 вершок = 4,445 см] – прим. автора). Во втором ярусе, состоящем из треугольных возвышений направо от Тайной вечери два образа с ликами святых апостолов: на одном изображены апостолы Павел, Варфоломей, Филипп и Фома, на другом – Иаков Алфеев и Иуда Иаковлев. Налево от Тайной вечери также два образа: на одном - святые апостолы Андрей, Петр, Иоанн и Иаков Зеведеев, на другом - апостолы Симеон и Матфей, кроме того в этом же ярусе писанные на холсте изображения рукомойников. Первоначально в 1890 году я видел этот иконостас выкрашенным в розовый цвет, а впоследствии его перекрасили в белый цвет, венки же рамки вокруг икон желтые: сами же иконы хорошей живописи и, по-видимому, со времени первоначального иконостаса не возобновлялись».

Архитектура и  оформление церковного здания значительной ценности не имели. Внутри церковь была также не очень приглядной. Низкая, маловместимая (на 400 человек), темная и холодная – она никак не соответствовала требованиям, предъявляемым к городским гарнизонным церквям. В 1906 году принимается решение о строительстве новой гарнизонной церкви, но офицеры этих полков приняли другое решение. Эта церковь была для них очень дорога. С ней они провели больше 20-ти лет жизни и сильно к ней привыкли. Они решили сделать в ней капитальный ремонт и начали собирать для этого деньги. Собрав около 6-ти тысяч рублей, они обратились в 1912 году за помощью в разные инстанции. Им помогли город, земство, местные жители и даже император Николай II выделил для этого 3 тысячи рублей. В 1913-м году церковь отремонтировали внутри и обложили кирпичом снаружи. Старый иконостас и полковые реликвии были сохранены и остались на месте.

Новая военная церковь

Но вопрос о строительстве  новой гарнизонной церкви для военных не остался без внимания. В начале ХХ столетия командование 34-й пехотной дивизии получило разрешение и деньги (44000 рублей) на строительство в Екатеринославе еще одной, одноименной, церкви. Место для строительства этого храма выбрали на площади Абрамовича. Необходимо заметить, что площадью Абрамовича назывался большой незастроенные участок города между улицами Меткой [ул. Чернышевского], Нагорной [ул. Паторжинского], Жуковского и Семинарской [ул. Клары Цеткин]. А свое название площадь получила по имени еврейского купца Абрама Абрамовича, который жил по соседству – на улице Жуковского, 25.

В. Машуков в местной  газете «Русская правда» (03.10.1912 г.) писал: «Закладка на площади Абрамовича (Александровской) нового каменного однопрестольного храма в честь Воздвижения Креста Господня для полков 1-ой бригады 34-ой пехотной дивизии состоялась 17 апреля 1911 г.».[4] Сразу после своего основания храм получил в народном обиходе несколько названий – «Новая военная церковь» и «Церковь 228-го запасного пехотного полка». Строительство церкви проходило достаточно быстро, ведь в качестве основной рабочей силы были солдаты Екатеринославского гарнизона. 23 сентября 1912 года новый храм был освящен.[5] Торжественное богослужение возглавил управляющий епархией – епископ Екатеринославский и Мариупольский Агапит (Вышневский).

В газете «Русская правда»  за 23.09.1912 г. в статье «Новый храм в  Екатеринославе» В. Машуков сообщал: «23.09 совершено торжественное освящение нового православного храма, сооруженного для полков 1-ой бригады 34-ой пехотной дивизии на пл. Абрамовича. Для постройки новой (каменной) церкви был сформирован в июле 1909 г. особый войсковой хозяйственно-строительный комитет в составе трех лиц, согласно существовавшему на этот счет положению закона. Председателем комитета был назначен командир 1-ой бригады 34-ой пехотной дивизии генерал-майор Баташев.

Первоначально под  церковь испрашивалось место  в районе ул. Меткой, Лагерной, Нагорной, Бассейной (вблизи конечной остановки бельгийского трамвая) как ближайшее пустопорожнее к казармам Симферопольского и Феодосийского полков.

Отношение строительного комитета в Екатеринославскую  Городскую Управу от 10.10.1909 за № 1 –  первая бумага комитета, но Екатеринославская Городская Дума в собрании 18-19.01.1910 г. постановила отвести безвозмездно другой участок земли в 1200 кв. сажень (30 погонных сажень по Нагорной и 40 вглубь по направлению к Меткой ул.) на пл. Абрамовича, где по Высочайше утвержденному плану города определено быть православной церкви (отношение Екатеринославской Городской Управы от 6.02 и 29.07.1910 за № 1822 и 1890). Этот участок земли был передан комитету 9.02.1910.

Чтобы храм не был выстроен вкось площади, и для согласования постройки здания с общим направлением ближайших городских улиц, комитет возбудил ходатайство перед протопресвитером Военного и морского духовенства и местным Епархиальным Архиереем об обращении алтаря вместо востока на северо-восток (отношение протопресвитера Военного и морского духовенства от 7.07.1910) на что последовало дозволение, сообщенное в окончательной форме, отношением Екатеринославской Духовной Консистории от 10.09.1910 № 21763.

Затраты на постройку исчислялись в сумме 46.694 р. 47 к., но окончательно она была утверждена Высочайше учрежденного при Военном Совете Комиссией по устройству казарм (от 24.07.1910 за № 6809 в сумме 43.794 р.47 к.)

Впоследствии 205р. 53 к. составляющие разницу между  утвержденною сметой и общим отпуском 44.000 р. на постройку войсковых церквей были доассигнованы. Постройку храма доверили подрядчикам: земляные и устройство крылец и полов (из плиток) М.И. Гвоздеву за 4890 р. 39 к., каменные и штукатурные – Екатеринославскому 2-й гильдии купцу Г.Г. Щепакину за 18.821 р. 85 к., плотн. и столярные – Н.Г. Щепакину за 5702 р.6 к.; кровельные, малярные и стекольные – Г.Ф. Кравцову за 3.168 р.47 к.; устройство резного дубового иконостаса с образами – гражданскому инженеру Г.И. Панафутину за 4.500 р. Общее наблюдение за постройкой принял на себя безвозмездно гражданский инженер Д.С. Скоробогатов, а непосредственный надзор (за вознаграждение) городской техник А.М. Коробков. Устройство каменной сторожки принял на себя Г.Г. Щепакин за 1.900 р., каменной ограды за 3036 р., железной решетки с воротами и четырьмя фортками весом в 752 пуда 5 фунтов (примерно 12 320 кг – прим. автора) И.И. Дробинский за 2.652 р. 2 к. Железная решетка изготовлена по рисунку городского техника А.М. Коробкова в слесарно-решеточной мастерской И.И. Дробинского на Петербургской улице.

Для росписи  алтарной стены был приглашен  преподаватель графических искусств во 2-й Классической Гимназии И.Д. Евсеевский, который за 375 р. написал на алтарной стене лик Богоматери (копию с изображениями в Киевском Владимирском соборе) как жертву для храма добавил четырех Евангелистов в парусах купола храма и Деисуса (лики Спасителя, Божией Матери и Иоанна Предтечи) на предалтарной стене.

Купол был установлен над алтарем, а  не над серединой храма, это последнее  зависело не от воли Комитета, а составляет особенность тех войсковых церквей, которые при определенном отпуске в 44.000 р. строятся по единому и тому же проекту войсковой церкви на 900 нижних чинов, составленному согласно Высочайше одобренному 3.04.1901 проекту войсковой церкви на 630 нижних чинов, выработанного Высочайше утвержденному Комиссии его для удовлетворения религиозных нужд войск.

Строительный  комитет ходатайствовал, чтобы в  праздничные дни была возможность  совершать для каждого полка  особую Литургию, разрешить устроить храм двухпрестольным, но в этом было отказано Высочайше утвержденной при военном Совете комиссией от 22.01.1911. Облицовка здания белым силикатным кирпичом была разрешена только после представления особого удостоверения Екатеринославской Городской Управы о применении подобного кирпича для многих общественных и частных зданий (из силикатного кирпича обложена в Екатеринославе церковь при Архиерейском доме, строящаяся Вознесенская церковь, городской дом, две женские гимназии, 2-е реальное училище).

Войсковой хозяйственный строительный комитет отношением от 13.09.1910 ходатайствовал перед протопресвитером Военного и морского ведомства об использовании переданных в бригадную церковь для хранения 2391 р. 30 к. Перекопского полка, влившегося в основном в полки 1-й бригады 34-ой пехотной дивизии, а также всего запасного церковного капитала бригадной церкви, составившего на 1.09.11 сумму в 8862 р. 75 к.

Ходатайства комитета были удовлетворены (прежде всего, перерасход был связан с изготовлением колоколов, росписью, иконами, установки прочной храмовой ограды).

Екатеринославская Губернская Земская Управа пожертвовала 1400 р., Екатеринославская Уездная  Земская Управа выдала 300 р. Из частных  лиц наиболее крупные жертвы внесли О.С. Поль, княгиня С.А. Чиквани, И.Ф. Волков.

Офицеры полковой бригады также внесли свои лепты, пожертвования шли от бывших служащих этих полков и их родственников.

В сооружении храма особенно деятельное участие  принял капитан 133-го пехотного Симферопольского полка Андрей Федорович Стешенко, исполнявший в течение 9 лет должность ктитора старой бригадной церкви. Церковная сумма за это время увеличилась с 962 р. (1906) до 4691 р. Не говоря уже о начальной организации и введении строительного комитета, которые он вел лично по званию члена делопроизводителя, под его наблюдением постройка всего храма была закончена вчерне – каменные стены, купола, крыша, установка колокола, ограды, решетки. Одной из последних работ в храме было проведение электричества».

Новый Крестовоздвиженский  храм был возведен по типовому проекту военных храмов архитектора Федора Михайловича Вержбицкого и утвержденного Строительной комиссией в 1901 г. Построенный в неорусском стиле с одним куполом и колокольней, он архитектурно особенно не выделялся из среды тысяч таких же храмов, которые были разбросаны по необъятным просторам страны. Всего в Российской Империи к 1917 г. было выстроено не менее 60-и таких церквей. [6] Снаружи храм был обнесен железной решеткой на каменном цоколе. К церкви была приписана небольшая часовня на гарнизонном кладбище. С 1892 г. священником этого полка являлся Василий Хрисанфович Игнатенко (сведения на 1913 г.). [7]

«Схематический план губернского  города Екатеринослава. 1913 год» нам  наглядно показывает существование  двух военных Крестовоздвиженских  храмов, отмеченных, как и все церкви, крестом. Но только новый храм можно найти в списке. Под № 15 обозначена «Военная церковь». [8]

По данным «Справочной  книги Екатеринославской губернии за 1914 г.» на территории Екатеринославской  губернии существовало 621 православная церковь. В Екатеринославе — 21 церковь, из них 10 - приходских и 11 - домовых при учебных заведениях. В губернии действовали 7 монастырей. В Екатеринославе — Тихвинский женский и Николаевский мужской при Архиерейском Доме.

Советская власть своей богоборческой идеологией все это попыталась уничтожить. И  получилось это у нее успешно: до 1937 года все храмы в Днепропетровске  были закрыты.

Жертвы  государственного вандализма

В советские  времена военные Крестовоздвиженские  храмы бывшего Екатеринослава были ликвидированы. В январе 1930 года решением Днепропетровского окрисполкома была закрыта Старая церковь, а вскоре, в декабре 1932 года, закрыли и Новый военный храм со стандартно-издевательской формулировкой «в связи с отказом религиозной общины от пользования ею».

Старая военная  церковь еще до войны исчезла с лица города – была уничтожена в конце 1930-х годов. Со временем на ее месте построили среднюю школу № 10. Новой же посчастливилось немного больше: в храмовом здании после некоторого переоборудования, в результате которого оно потеряло купол, колокольню и некоторую архитектурно-церковную атрибутику, разместилась пиротехническая фабрика, а в годы немецкой оккупации Днепропетровска в военном храме были возобновлены богослужения.

Приходская  жизнь Крестовоздвиженского храма длились до 1953 года, когда церковь снова была закрыта и передана инженерно-строительному институту [ныне – Приднепровская государственная академия строительства и архитектуры]. Руководство вуза храмовое здание приспособило под спортивный зал.

До недавнего  времени религиозная жизнь советского периода была закрытым архивом с  грифом «совершенно секретно». Но в 2011 году архивисты и историки Днепропетровска  издали уникальный документальный сборник  «Государственно-церковные отношения и положение Днепропетровской епархии Русской Православной Церкви (1945-1953 гг.). Сборник документов». [9] Там есть и интересная информация о приходской жизни Крестовоздвиженского храма в советское время и его закрытии.

Уполномоченный  Совета по делам Православной Церкви при Совете Министров СССР по Днепропетровской области В. Бабасов в своем информационном отчете за III квартал 1948 года приводит интересные сведения: «В отчетном квартале имеем несколько больших праздников в русской православной церкви (12 июля – день Петра и Павла, 19 августа – день Преображения Господня, 28 августа – день Успения Пресвятой Богородицы, 21 сентября – день Рождества Пресвятой Богородицы, 27 сентября – день Воздвижения Креста Господня), они выпали на рабочие дни, в отдельные дни праздников было заметно большее скопление верующих в храмах. В тех церквях, молитвенных домах, которые носят именования по празднику («Петропавловская», «Воздвиженская» и т.д.) храмы были переполнены. <…> Крестовоздвиженская в г. Днепропетровске, находящаяся в нагорной части города и вмещавшая свыше 1000 человек была переполнена» [с. 165]. Тот же уполномоченный констатирует: «Считаю необходимым отметить, что спада посещения верующими храмов еще нет» [с. 166].

Подобное можно  найти и в отчетах за 1950 год. «В эти дни, не являющимися воскресными днями, посещение храмов и молитвенных домов было весьма значительным. Взять примерно день «Воздвижения Креста Господня, выпавшего на среду. Крестовоздвиженская церковь в гор. Днепропетровске, вместимостью до 1500 человек, была полна» [с. 234].

Вот еще: «Анализ религиозности среди населения за истекшие 10 месяцев 1950 года показывает, что сказать о снижении религиозности еще нельзя. Из тех материалов, которыми располагал я, в этот период времени, явствует, что религиозность среди населения не только спала, но в отдельные моменты дает основания к тому, что религиозные настроения еще крепко живучи. <…> Вторым ярким примером религиозности среди населения могут служить факты посещения церкви, молитвенных домов. В особенности это заметно в дни церковных праздников, когда церкви и молитвенные дома бывают переполнены присутствующими на церковном служении. Сравнивая посещение храмов верующими прошлого года в этом году, не 4 могу взять на себя смелость заявить, что заметно снижение. Взять примерно день «Воздвижения Креста Господня», выпавшего в этом году на среду, т.е. рабочий общий день. Крестовоздвиженская церковь в гор. Днепропетровске, вместимостью до 1500 человек, была полна присутствующими на служении» [с. 254-255].

Что же касается сугубо приходской деятельности в советское время, то документы нам приоткрывают непростую жизнь тоталитарного времени и имена живых свидетелей.

«Об активных членах церковных советов. 1. Церковный староста Крестовоздвиженской  церкви в г. Днепропетровске – Бутенко Алексей Дорофеевич, 1870 года рождения, украинец, из зажиточных крестьян. С 1900 года по1906 год занимал должность председателя волостного суда с. Вольные-Хутора Верхнеднепровского района Днепропетровской области. Церковный актив прошлого времени: с 1910 по 1930 год был председателем церковной общины» [с. 170].

Во Внеочередном уведомлении уполномоченного РСРПЦ при Совете Министров СССР по Днепропетровской области о ходе сбора подписей заСтокгольмское Обращение Постоянного Комитета в защиту мира и активизацию духовенства в этом вопросе от 29 июля 1950 г., в частности, сказано: «По получении патриаршего послания духовенству в вопросе дачи ими подписей под Воззванием Постоянного Комитета и обращения духовенства с призывом к верующим подписывать это воззвание, канцелярия епархиального управления разослала всему духовенству области указанное выше послание для проведения в жизнь. Архиепископ в этот период времени отсутствовал, находясь на курортном лечении. Уже тогда, когда патриаршее послание было разослано на места духовенству и последнее приступило к проведению его в жизнь, была получена от архиепископа телеграмма с курорта, в которой он предлагал духовенству приступить к даче своих подписей и выступать с призывом к верующим. В этой телеграмме он (архиепископ) подтвердил также свое присоединение к Воззванию. Следует отметить, что духовенство повсеместно приняло это послание патриарха с живейшим интересом и, я бы сказал, развернуло у себя в приходах деятельную активность среди верующих в этом вопросе. <…> В Крестовоздвиженской церкви г. Днепропетровска выступил настоятель церкви протоиерей Травлиев и т.д.» [с. 210-211].

В Информационном сообщении об изменениях в составе православного духовенства за март 1952 уполномоченный Т. Коровкин сообщает: «Вновь назначены архиепископом: <…> Протоирей Лилякович Леонтий Антонович, рождения 1890 года, переведен из села Гылевка Шумского района Тернопольской области. Назначен в г. Днепропетровск в Крестовоздвиженскую церковь» [с. 291].

Были зафиксированы и конфузные случаи в жизни прихода в 1953 году: «В г. Днепропетровске в Крестовоздвиженской церкви староста и священник поссорились, надо было вмешиваться архиепископу [Андрею Комарову – авт.] для наведения порядка и, когда стало известно решение архиепископа об освобождении старосты Тищенко и выборах другого старосты, тот немедленно приходит к уполномоченному с жалобой о том, что его несправедливо сняли с должности старосты. Гр-ну Тищенко дано разъяснение» [с. 329].

Один из документов за третий квартал 1953 года говорит об изменении в клире прихода – «Диакон Матьянов Крестовоздвиженской церкви г. Днепропетровска переведен за штат» [с. 354].

Но самыми интересными и исторически-полезными из документов является ряд информационных сообщений о закрытии храма, которые приоткрывают коварность одного из механизмов атеистической машины СССР под названием «Совет по делам религии».

Сгущаться тучи над храмовым зданием Крестовоздвиженской  церкви начали в конце 1950 года. В  своем отчете за четвертый квартал 1950 годауполномоченный В. Бабасов кратко отчитывается перед начальством о посещении управляющего епархией архиепископа Андрея (Комарова): «В отчетном квартале был на приеме у архиепископа 1 раз. Посещение архиепископа было вызвано вопросом подготовки мной вопроса о передаче здания церкви в г. Днепропетровске (Крестовоздвиженская), который является принципиальным вопросом, требовавшим мнения и подготовки к этому архиепископа» [с. 278].

Во втором квартале 1952 года очередной уполномоченный области  Т. Коровкин сообщает о том, что у него «на приеме было три человека студентов из строительного института по вопросу подготовки материалов о закрытии Крестовоздвиженской церкви», но со странным продолжением «… после этого больше не являлись» [с. 302]. В своем следующем отчете уполномоченный повторяется, но уже внятнее: «Три человека из строительного института являлись по вопросу подготовки материалов о снятии с учета Крестовоздвиженской церкви и передаче здания институту для спортивных нужд. Посоветовал обращаться в управление института и советские организации» [с. 314].

Понимая безысходность  в данном вопросе, управляющий епархией архиепископ Днепропетровский и Запорожский Андрей (Комаров) пытался найти компромисс, о чем информирует руководство Совета по делам РПЦ уполномоченный Т. Коровкин в начале 1953 года: «Архиепископ Андрей на приеме у уполномоченного Совета не был. Управляющий епархией [наверное, имеется в виду секретарь епархии – авт.] был на приеме по вопросам: 1. О Крестовоздвиженской церкви, передавал мнение архиепископа о том, что не возражает передать здание Крестовоздвиженской церкви строительному институту, но взамен этого здания просит возвратить Успенский собор…» [с. 320].

Настоятель  и приходской актив также искали для себя церковное здание. Вот как свидетельствует в своем отчете за второй квартал 1953 года уполномоченный области: «Привожу наиболее характерные поставленные вопросы и высказывания священников на приеме. Священник Лилякевич Крестовоздвиженской церкви г. Днепропетровска говорил: «Я не настаиваю на том, чтобы не дать здание церкви под спортивный зал строительному институту <.. .> ». По вопросу ходатайства о выдаче разрешения на покупку здания для молитвенных целей священник говорит, что какой-то отставной генерал брал на себя инициативу о написании им заявления, сбора денег среди верующих и посылке делегации в Москву с ходатайством об отобрании коробки бывшей церкви на Севастопольском кладбище, ее ремонте и приспособлении для Крестовоздвиженской церкви. Об этих разговорах поставил в известность соответствующие советские органы» [с. 347].

Забрали храм, передав  его строительному институту, в  начале 1953 года. Первые строки отчетно-информационного  доклада уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР по Днепропетровской области Т. Коровкина за 1 квартал 1953 года нам говорят: «По состоянию на первое января 1953 года в области действовали 183 церкви и молитвенных дома. В отчетном квартале отобрано бывших общественных зданий у религиозных общин: в г. Днепропетровске Крестовоздвиженская церковь на усадьбе строительного института.

Решением  исполкома Днепропетровского областного Совета депутатов трудящихся и последующим  утверждением Совета по делам Русской  православной церкви от 14 января 1953 года №1 здание, бывшее церковное, впоследствии переоборудовано под спортивный зал строительного института, во время оккупации нашей территории фашистскими войсками это здание было занято религиозной общиной под молитвенные цели и занималось до 1953 года, теперь передано строительному институту под спортивный зал. Религиозная община существует и возбуждает вопрос о передаче ей здания разрушенной церкви на Севастопольском кладбище для восстановления его и чтобы там организовать Крестовоздвиженскую церковь» [с. 326-327].

В следующем  отчете уполномоченный повторяется, но с небольшими дополнениями и, наверное, ошибками, так как месяц передачи храма указан другой: «За отчетный второй квартал 1953 года согласно решению исполкома облсовета депутатов трудящихся и утверждению Совета от 14.IV.1953 года в г. Днепропетровске освобождено здание Крестовоздвиженской церкви и передано строительному институту без всяких недоразумений. Община ходатайствует о предоставлении ей права на покупку дома для молитвенных целей. Архиепископ вызывает к себе церковного старосту и ставит перед ним вопрос о том, чтобы он ходатайствовал более усиленно о получении права на покупку дома. Такого права община не получила. Прошу указания, как поступить по этому вопросу» [с. 344].

Община, несмотря на отсутствие храмового здания, несколько лет продолжала свое существование и поиск подходящего для богослужений помещения. Но все усилия были тщетными. Права на приобретение любого здания для «молитвенных целей» приходская община так и не получила. Об этом говорят все те же отчеты уполномоченного за 1953-1954 гг. с грифом «секретно», в которых как своеобразная похвала «себя за изворотливость», первым в списке закрытых храмов стоит Крестовоздвиженская церковь, с припиской «не имеет священника, не имеет здания» [с. 343, 353, 359].

За 1953 год количество церквей и молитвенных домов, не имеющих священников, увеличилось с 15 в третьем квартале до 20 в четвертом. По состоянию на 1 января 1954 года в области действовало один женский монастырь, 184 церкви и молитвенных дома. Крестовоздвиженского храма в этом списке уже не было [с. 358-359].

Так, военные храмы стали жертвами государственного вандализма.

Иконографическое наследие Ефима Михайлова

Крестовоздвиженский храм, не будучи интересным для художников извне, имел чрезвычайно интересные внутренние настенные росписи, которые очень выделялись не только мастерством выполнения, а и