Днепропетровец Сергей Бордюков: Отдаю барашков и козочек в хорошие руки

Немногих представителей сильного пола можно увидеть с вязальным крючком в руке. А Сергей Бордуков считает, что это исконно мужское занятие, которым многие века занимались главы семейств в Европе и только лет 300 назад позволили приобщиться к этому рукодельному таинству своим вторым половинкам. Я встретила Сергея на новогодней ярмарке — вместе с его веселым зверинцем.

— Сергей, наверное, ваша бабушка была рукодельницей и давала внучку играться клубочками пряжи?

— Нет, этого не было. К вязанию я приобщился значительно позже — благодаря жене, которую зовут Елена Якушенкова.

— Где учились, кем мечтали стать в детстве?

— Я окончил Днепропетровскую СШ №33, ныне Мариинскую гимназию. Не припомню, чтобы мной владела какая-либо мечта и я был одержим ею. Окончил техникум радиоприборостроения, затем психологический факультет ДНУ. Работал и реализатором на рынке, и психологом в детском доме.

— Как случилось, что вы взяли в руки крючок и начали вязать игрушки? Почему именно их? Не наигрались в детстве?

— Отчего же? У меня было нормальное детство. Правда, такого изобилия и разнообразия игрушек, какое есть сейчас, не было. Что касается истоков моего увлечения вязанием… Как я уже сказал, это произошло благодаря жене. Лена многое умеет делать своими руками, в том числе и вязать. Она вязала свитера, пуловеры, шарфики… Оставалось много клубочков пряжи, которые нельзя было использовать для вязки больших изделий, а выкинуть — не по-хозяйски. Как-то Лена нашла в Интернете схему вязаной игрушки, которая требовала минимум пряжи, и попыталась связать. Получилось очень мило. Вслед за первой увидела свет вторая рукодельная зверушка, потом третья. Они оказались такими очаровательными, а процесс их создания таким увлекательным, что я не мог оставаться безучастным зрителем этого сотворения игрушечного мира. Попросил жену показать мне, как вяжутся столбики, и уже через месяц мог соперничать с женой в скорости да и, пожалуй, в мастерстве.

— Однако из клубочков, которые жалко было выкидывать, можно было вязать, например, цветы для украшения интерьера. Но вы тем не менее предпочли создавать игрушечных зверей. Очевидно, дело все-таки не в желании организовать безотходное производство.

— Думаю, вы правы. И то, что я взял в руки вязальный крючок, не было случайностью, потому что уже и не представляю свою жизнь без этого творчества и нашего зверинца. Что касается зверушек… Мы пробовали вязать куколок, балерин, однако, скорее, для эксперимента, заведомо зная, что он не удастся. И, что называется, прикипели душой к нашим зверушкам.

— Кто стал владельцем ваших первых зверушек?

— Мы сами. Дочке нравилось играть с ними. Потом стали раздаривать игрушки родственникам, знакомым. В нашей семье не вставал вопрос, что подарить кому-либо на день рождения, тот или иной праздник. Люди знали, каким чудным зверушкам мы дарим жизнь, и просили подарить представителя семейного зоопарка.

— Не считали, сколько произвели на свет милых существ?

— Подсчитать количество изделий невозможно. А вот разновидностей можно попытаться… более полутысячи. Чаще всего наши зверята представлены в нескольких экземплярах. Мы не конвейер по производству игрушек. Наверное, именно творчество — а образы наших зверей мы создаем сами, не привязываясь к каким-либо пособиям и наглядным материалам, — позволяет не пресыщаться рукоделием. Наше увлечение по-прежнему доставляет радость и удовольствие.

— Сколько времени уходит на создание одной игрушки?

— Несколько часов. За вечер рождаются две-три зверушки. Правда, если они достаточно просты в исполнении. Если же зверь имеет сложную конструкцию, на его создание требуется несколько дней. Так, для «производства» Змея Горыныча — того, что фигурирует в известном мультфильме о Добрыне Никитиче, — понадобилось четыре дня.

— Думается, горынычи пользовались большой популярностью в Год Дракона.

— Да. Как и змеи в год змеи, лошади. Впрочем, уходящий год был особенным, и многим людям было не до моих лошадок.

— Но, судя по тому, что в вашем веселом зверинце появились барашки и козочки — символы нового года, вы верите в возвращение праздников. Вы оптимист?

— Друзья считают, что да.

— С каким настроением приступили к созданию символов нового года?

— Я разработал схемы еще летом, тогда же и начал работать. К Новому году на свет появилось около 50 козочек и барашков, которых я попытался зарядить своим позитивом, вложить в каждую работу свои надежды на лучшее.

— Как вы думаете, ваш позитив передается людям, останавливающимся возле вашего удивительного сообщества зверят?

— Да, конечно. Наши работы пробуждают у людей самые замечательные эмоции — радость, восхищение. Они передаются мне. Происходит такой круговорот эмоций в обществе.

— Есть ли особенно любимые зверята, которые нравятся и вам, и людям?

— Таких немало. В любимчиках ходит и Змей Горыныч о трех головах, о котором я уже упоминал, и Ослик, который получился очень забавным, и многие-многие другие.

— Ослик получился с грустинкой — точь-в-точь, как персонаж произведения о Винни-Пухе.

— Да мы, в принципе, и создавали его под влиянием этого произведения. Потому наш Иа получился, как взаправдашний. Как я уже говорил, мы стремимся наделить наших героев настроением, характерами, хотя понятно, что они все добрые и милые. Злых, коварных зверят мы не создаем.

— Дочка по-прежнему играется вашими игрушками?

— Ну, она уже почти взрослая, и у нее другие интересы.

— Когда вы вяжете?

— Вечерами, у телевизора. Не представляю, что мог бы сидеть перед ним без вязального крючка в руках, истуканом. Спать обычно ложусь около 12.

— Не снится ваш зверинец?

— Снится порой. И такие сны словно бы возвращают в детство. После них обычно возникает замечательное настроение. Да и вообще наш труд, рождение милых существ, которые вызывают массу положительных эмоций у людей, не позволяют прийти унынию, страху, неуверенности в завтрашнем дне. Это очень важно — иметь собственный микромир, который бы защищал от другого — большого внешнего мира с его страхами, несправедливостями, проблемами. В общем, наше творчество — это как бы наша крепость, каким бы странным этот образ может ни показаться. И потом: думается, игрушки так же вечны, как, скажем, хлеб. Как бы ни было трудно людям, они будут рожать детей и стремиться к тому, чтобы дети были счастливы, веселы. И наши игрушки здесь могут сослужить замечательную службу.

— Жалко расставаться со зверушками?

— С некоторыми — да, будто они действительно одушевленные. Утешает одно — отдаем зверят в хорошие руки. Думаю, что и моим символам — козочкам и барашкам — будет в новых домах уютно и спокойно.

— Грядет Новый год. Пожелаете ли что-нибудь своим соотечественникам?

— Можно многое пожелать. Скажу разве что: пусть наступающий год станет лучше предыдущего.