Подполье ОУН в Днепродзержинске и агентурное дело «Соборники»

В последние дни декабря 1943 года секретарь подпольного горкома ВКП(б) Казимир Ляудис писал в своем отчете, что в оккупированном Днепродзержинске действовала подпольная организация украинских националистов, насчитывающая 20 человек.

Но сотрудники НКВД, проводившие аресты в освобожденном городе, доказали, что он ошибался – оуновское подполье было намного больше, чем организация, возглавляемая Ляудисом. По странному стечению дата отчета совпала с датой первого приговора военного трибунала войск НКВД, осудившего 23-летнюю Елену Цилину, повара заводской столовой,  к 15 годам каторжных работ за принадлежность к ОУН.

Подпольщик Грушевский, он же атаман Груша

В воспоминаниях бойца истребительного батальона, а затем и участника подполья Ивана Трикило, которые он написал в 1947 году, есть один эпизод, который вызывал и вызывает много споров. Описан разговор Николая Захарова и его жены в присутствии автора об Анатолии Грушевском, руководителе штаба партизанских групп,  и его связи с подпольем ОУН. Судя по тому, что упоминается «атаман Груша», Анатолий был там не на рядовых ролях. Сам же Трикило в этих воспоминаниях приводит еще несколько доводов в пользу того, что Захаров, будучи одним из руководителей городского коммунистического подполья, «неразборчив в связях». Мол, потом разберемся, а сейчас главное - бить немцев. Мало того, он говорит о том, что Захаров якобы поддерживал связь даже с немецкими антифашистами!

Участницы комсомольского подполья Ванда Воловская (Запорожец), Лидия и Надежда Лукьяновы категорически отрицали то, что лейтенант РККА, комсомолец Грушевский мог быть как-то связан с националистами. Но он был связан хотя бы тем, что был сотрудником городской управы и состоял в товарищеских отношениях с бургомистром Алексеем Самойленко! Менее категоричным  был заместитель Грушевского Иван Матына, объяснявший связь с националистами тем, что «людей, способных взять в руки оружие в тылу врага, а тем более в подполье, не так и много». Подтверждением того, что во время оккупации партийная принадлежность играла не столь значительную роль, является и тот факт, что женой Василия Кука, руководителя УПА-Восток, стала секретарь комитета комсомола Днепропетровского университета Ульяна Кравченко.

И наконец, даже секретарь подпольного горкома Казимир Ляудис в своем отчете называет Г. Хистного своим агентом, внедренным в подполье ОУН.

Из секретных донесений СД и НКВД

В свое время активно внедрялось в сознание, что раз «бандеровец», то обязательно поддерживал оккупантов. В то же время мало кто знал, что в ОУН было не меньше течений, чем в той же РСДРП, расколовшейся на большевиков и меньшевиков. Как раз «бандеровцев» гитлеровцы не жаловали. Так, например, в сообщении начальника полиции безопасности и СД от 18 сентября 1942 года значится: «наиболее выраженной у группы Бандеры является враждебность по отношению к немцам. Уже много раз они говорили о необходимости вышвырнуть немцев из страны… Установлено, что к нелегальным группам движения сопротивления принадлежат не только члены группы Бандеры, но и коммунистические функционеры, скрытно работавшие в объединении «Просвіта» … В середине августа в Каменском был перехвачен пропагандистский материал, за которым стоит, предположительно, группа Бандеры. До сих пор проведено 3 ареста. Среди арестованных директор театра (Федор Гладков - авт.)» (РГВА. Ф. 500 к. Оп. 1. Д. 776).

5 декабря 1942 года  начальник 4-го Управления НКВД СССР Судоплатов сообщает заместителю начальника 3-го Управления НКВД СССР Илюшину: «В мае 1942 года верховным комиссаром Украины КОХОМ  декларативно было объявлено, что вся правобережная Украина является восточной областью Германии и впредь должна именоваться «Малой Германией».

Чтобы успокоить украинских националистов,  немцы поспешили разъяснить, что это мероприятие временное, до окончания войны, и что после войны будет создано украинское государство под протекторатом Германии… К этому периоду относится ряд имевших место эксцессов, явившихся результатом недовольства националистов политикой немцев на Украине.

Так, например, в с. Соленое того же района Днепропетровской области в мае с. г. украинскими националистами был вывешен на здании районной управы петлюровский желто-голубой флаг. На сходе они выступили с речами, в которых подчеркивали необходимость создания «самостоятельного украинского государства». За это немцы вскоре же повесили старосту, начальника полиции, его заместителей, председателя колхоза и уполномоченного колхоза. Трупы их висели для устрашения остальных в течение 8 дней… Рассматривая бывших красных партизан и коммунистов как реальную силу, могущую в нынешней обстановке повести за собой массы украинцев, враждебных немцам, укаписты и петлюровцы пытаются установить с ними контакт для совместных действий против немцев» (ЦА ФСБ России. ф. 100, оп. 11, д. 7, л. 60-66).

О том, что попытки установления контактов были взаимными, находим подтверждение в воспоминаниях того же подпольщика Ивана Трикило. Но в Каменском-Днепродзержинске, где начальником вспомогательной полиции был националист Леонид Корниенко, это обернулось массовыми арестами коммунистов. Возможно, таким образом он решил для себя полученный приказ «все активисты бандеровского движения должны немедленно арестовываться и после тщательного допроса ликвидироваться под видом грабителей». Это цитируется не где-нибудь, а в Акте Государственной Чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний фашистов на оккупированных территориях.

Корниенко ввел официальным приветсвием среди подчиненных «Слава Украине! Героям слава!» и негодовал, что ему приказано его же руками уничтожить националистов. Пока так и не установлена роль этого полицая в арестах некоторых активных деятелей националистического движения в городе.

Карнауховка и Тритузное не входили в состав Каменского, будучи селами. Известно, что несколько месяцев провел в тюрьме  Владимир Крамаренко (псевдо Анатолий Буряк), руководитель группы в Тритузном, арестованный по подозрению в покушении на одного из карнауховских полицаев, который был тяжело ранен. Возможно, что он не был отправлен в концлагерь и был отпущен благодаря тому, что с местной полицией можно было «договориться» даже за продукты, не говоря уже о золотом портсигаре, благодаря которому тому же Ивану Матыне смертный приговор был заменен на каторжный срок. Готовился побег и Анатолию Грушевскому, но он сам отказался, так как этим ставил под угрозу ареста своих близких. Узнав об аресте товарищей, Иван Матына «сдался» полиции, так как тоже опасался ареста семьи (практика заложников в городе была распространенной).

От «Просвиты» до УПА

Как вспоминают сами руководители подполья ОУН на Днепропетровщине, вначале формировались группы, которые были нацелены на поднятие национального самосознания в крае. Прибывшие походные группы ОУН с Галичины столкнулись с тем, что лозунг «Украина для украинцев» в многонациональной среде южных областей не воспринимался.  Один из руководителей группы, Василь Регей, писал: «Дніпропетровськ був дуже зросійщеним. В розмові з людьми, з якими ми хотіли зав'язати елементарний контакт, нелегко було довести, що ми українці. Нашу мову вони вважали польською, нас вважали перевдягненими німцями, що погано навчились розмовляти по-українському. Нам було прикро й смішно чути це. ...Довелося уточнювати, що ми не проти росіян чи російського народу, а проти російсько-більшовицької імперії, проти комуністів та режиму… Мусив себе розконспірувати в розмові з головою міської управи (Дніпропетровської - авт.) Соколовим, розповісти йому про своє завдання як представника Державного Правління. Однак я йому не вірив. Крім того, його російська мова мене пригнічувала і викликала недовіру до нього. Я був переконаний, що він зайняв цю посаду з доручення большевицького підпілля…»  Новый руководитель ОУН-Восток Василий Кук учел этот опыт предшественников. Он решил накапливать силы, создавая организации в населенных пунктах, с тем, чтобы с приближением советских войск поднять вооруженное восстание против советской оккупации провозглашенного в 1941 году украинского государства.

С приближением наступающих войск было принято решение о перебазировании групп ОУН в западные области для участия их в УПА. По воспоминаниям Алексея Самойленко, несколько таких групп выдвинулись из района Днепродзержинска. Одну из них возглавлял Владимир Крамаренко из с. Тритузное. Но по дороге они заподозрили, что в их рядах агент НКВД,  и… разбежались. Возможно, хлопцы просто поняли, что, пробираясь без документов, не зная местности, можно быть принятыми теми же полицаями за советских разведчиков или партизан и решили вернуться домой? Но, как утверждают некоторые источники, группа  во главе с В. Ропацким все-таки добралась до места базирования одного из отрядов, он  воевал там под псевдонимом Мыкола Диброва. Военным трибуналом войск НКВД Киевской области он был приговорен 13 октября 1944 г. к 15 годам каторжных работ как участник ОУН. На тот день ему не исполнилось и 18 лет...

Как был захвачен архив гестапо

25 октября 1943 г. Днепродзержинск был освобожден от немецко-фашистских оккупантов. Вместе с передовыми частями в город вошла оперативно-чекистская группа 134 погранполка войск НКВД 3-го Украинского фронта. В ориентировке Главного управления войск НКВД по охране тыла, датированной 11 января 1944 г., рекомендуется для внедрения на других фронтах опыт по захвату и реализации документов. Оперативная группа, говорится в ориентировке, заблаговременно подготовила и захватила с собой маршрутную агентуру и проводников, знающих город и располагающих связями, своевременно вошла в Днепродзержинск вслед за частями Красной Армии. В результате «группа быстро отыскала адреса полиции и гестапо и удачно осуществила захват документов. В помещении полиции и гестапо были изъяты вербовочные материалы и донесения 40 агентов СД, 36 следственных дел, 23 заявления предателей, списки управ домами и списки членов ВКП(б) и ВЛКСМ на 509 человек… В результате агентурного розыска и проверки проходящих по захваченным документам лиц задержан и разоблачен 41 агент СД, в том числе: 20 агентов по вербовочным материалам, 3 по следственным делам, 5 управдомами и 13 человек по спискам членов ВКП(б). Кроме того, арестовано и разоблачено 23 предателя» (РГВА. Ф. 32880. Оп. 4. Д. 334. Лл.7-8. Подлинник).

Связано ли это  с развернувшейся работой по ликвидании ОУНовского подполья, мы не можем узнать из цитируемого документа, но эти два события совпадают по времени. С большой вероятностью чекистами были обнаружены и донесения, касающиеся деятельности националистов. Тем более, что многие из них работали в различных структурах управления.

Охота за «соборниками»

11 января 1944 г. датирована ориентировка НКВД УССР областным управлениям по активизации работы против ОУН на основе данных по делу «Соборники». В ней сообщается: «Отделом по борьбе с бандитизмом УНКВД Днепропетровской области в результате удачной вербовки агента-внутренника и ряда последовательных умело проведенных агентурно-оперативных мероприятий вскрыто и ликвидируется крупное повстанческое подполье ОУН, охватившее своим влиянием значительную территорию области (Днепродзержинский, Криничанский, Перещепинский, Верхнеднепровский, Магдалиновский, Петриковский, Криворожский и другие районы).

При ликвидации организации изъяты: склад оружия (боевые винтовки с патронами, автоматы, ручные гранаты и т. д.); 2 тайника, в которых хранилась в большом количестве специальная литература ОУН (газеты и брошюры подпольного издания); пишущая машинка, на которой печатались националистические листовки, прокламации и воззвания; развернутая политическая программа ОУН; пароль и пропуск для направления добровольцев в повстанческую армию; условный код для переписки, портрет «проводника» ОУН Бандеры и другие документы и предметы, характеризующие методы и размеры подрывной деятельности организации...»

Продолжение следует...