Городские байки. Проклятие скифов

Подобные ориентиры (которых осталось всего пять) установил генерал-майор Иван Синельников по пути следования Екатерины II в Крым. Тогда вершина горы над Днепром была пустынной, без какой-либо растительности, представляя собой часть Дикого поля. 9 мая 1787 года у этой пирамидки развернулось небывалое действо.

На плоской вершине собралось несколько сотен людей. Домотканые свитки и уборы жителей Половицы оттеняли парчовые ризы духовенства, расшитые золотом камзолы вельмож, башнеподобные прически фрейлин и напудренные парики их превосходительств. Возле мили зияла провалом квадратная яма, дно которой устилала мраморная доска. Здесь и должен был быть заложен собор.

Не по реке, как ожидалось, а со стороны тракта прибыл царский кортеж. Выйдя из кареты и поприветствовав собравшихся, Екатерина бросила в яму пригоршню монет: серебряные гривенники (10 копеек), золотые червонцы и империалы (10 рублей) с собственным профилем. Потом туда уложили медную табличку с выгравированными на ней словами о том, что императрица всея России положила первый камень во основание храма Преображения Спасителя нашего, закрыли яму серебряной крышкой, и Екатерина произвела заявленные в табличке действия. Второй камень вцементировал в крышку присоединившийся к царской свите вблизи Романкова кургана (неподалеку от Нового Кодака) австрийский гость, император Иосиф II.

После чего случилось то, чему историки не находят объяснений. Высокопоставленных гостей пригласили отобедать в устроенных рядом деревянных павильонах, из которых доносились аппетитные запахи. В задумчивости Екатерина подошла к миле, облокотилась на нее, нахмурила брови и вдруг изменила свое решение на противоположное.

- Не будем терять времени, - бросила, быстрым шагом направляясь к кортежу. – Отобедаю в имении генерала Синельникова.

Путь к поместью, располагавшемуся у порога Ненасытец, предстоял долгий, но никакие уговоры хотя бы перекусить охочую до яств, но суеверную императрицу не остановили. Кортеж увез свиту – только пыль из-под лошадиных копыт взметнулась столбом, оставив всё угощение простолюдинам. И началось столпотворение. Купцы, канцеляристы, менялы теснили ремесленников и крестьян, пытаясь урвать кусок пожирнее. Возникла толчея, переросшая в свалку. Среди лиц мелькали маски ряженых, непонятно откуда взявшихся и увеличивших всеобщую суматоху.

Неизвестно, сколько народу полегло в результате битвы за царские блюда. Но, как гласит легенда, всему виной была та самая миля. Дело в том, что установили ее на кургане, немного срыв его вершину. Старейшины Половицы предупреждали, что негоже тревожить покой умерших, тем более, что в том кургане были погребены таинственные скифы с их богатствами, а шаманы наложили на курган заклятье. А еще шептались, что словно ниоткуда появившиеся на празднестве ряженые в масках якобы вышли из недр кургана, дабы посмотреть, кто посмел нарушить их покой. И что место это отныне будет проклятым.

Так и вышло. Запланированный гигантский собор на холме так и не был построен. Как и консерватория (музыкальная Академия вкупе с иными учреждениями), открытия которой напрасно ждали уже вызванные в Екатеринослав музыканты: «российский Орфей» Иван Хандошкин - скрипач, композитор и собиратель народных песен и итальянец Джузеппе Сарти, сочинивший в Екатеринославе марш «На взятие Очакова», который исполнялся под аккомпанемент пушек.

Долгие годы место пустовало, сам дворец Потемкина едва не исчез с лица земли, превратившись в развалины. И лишь когда в 1835 году был возведен скромный (в шесть раз меньше первоначально планируемого) Спасо-Преображенский собор, проклятье постепенно сошло на нет. Милю с курганом благоразумно не тронули, оставив за оградой храма в тиши дерев.

Но и сейчас, говорят, среди колонн или в сумраке церковных нефов задержавшиеся после службы прихожане иногда видят промелькнувшие тени, которые кто принимает за отблески уходящего дня, кто списывает на эффект светотеней собора, некоторые называют привидениями. Эти тени, особенно «активизировавшиеся», когда собор стал музеем религии и атеизма (1975-1991) с водруженным в центре маятником Фуко, довели одного из служителей (экскурсоводов) до того, что он тронулся рассудком.