Каскадер Вячеслав Дубинин работает учителем физкультуры

Платили не за количество дублей, а за вошедший в фильм кадр

Вячеслав Дубинин начинал работать оцинковщиком и газосварщиком на Южнотрубном заводе, а стал известным в СССР каскадером, снявшись в двух десятках фильмов. Сейчас он тренирует кикбоксеров

Вячеслав Дубинин был первым в СССР каскадером, который исполнил трюк со стопроцентным горением (в то время такие трюки не снимали даже за рубежом). Дублером и исполнителем кинотрюков юный никопольчанин стал случайно – знакомый попросил в Киеве передать привет артисту Володе Талашко. Так познакомился с актером, а на киностудии им. Довженко, где тот снимался, предложили попробовать себя каскадером.

«Больше всего я боялся лошадей, – вспоминает Вячеслав Дубинин. – Долго учился всему: скачкам, фехтованию, уличным дракам, прыжкам. За одну тренировку, например, до 50 раз падал с мотоцикла – на спину, вперед, назад. Каждый трюк надо рассчитать до секунды».

Каскадер вспоминает: «В фильме «Имитатор», где я был и постановщиком трюков, решил немного усложнить трюк. Неожиданно мотоцикл вильнул, запутавшись в парашюте, а я со всего маху ударился ногой об дерево. В другой раз копытом по голове получил в висок. Связки на ногах порваны.

На съемках фильма «Узник замка Иф» Толя Грошевой должен был выходить из горящего домика по моей команде. Домик заливают бензином, он вспыхивает, через 15 секунд кричу: «Толя, пошел!» Его нет. Опять кричу: «Толя, пошел!» А Толи нет! И каждая секунда может стоить ему жизни!

Все застыли в ужасе – актеры, режиссер, пожарные... Мысль быстро-быстро работает: что с ним? Потерял сознание? Дверь заклинило? Дом уже вовсю полыхает, пленка мотает, а она дорогая, за валюту покупали, снимали ведь на «Кодаке». Хватаю шлем, готов выбить дверь, окно, лишь бы дублера спасти. Наконец появляется Толя, объятый пламенем. К нему с радостными воплями «Живой!» ринулись пожарные. Теперь я им преградил дорогу: «Нельзя! Назад!» Попадут в кадр – дубль пропал. И вместе с Толей мы побежали к морю – еще метров 20. Оказывается, горючая смесь на одежде долго не загоралась, поэтому он и замешкался».

О фильме «Возвращение с орбиты»: «В павильоне установили макет космического корабля в натуральную величину и привезли настоящий спускаемый аппарат, мы лазили туда с Виталием Соломиным и Юозасом Будрайтисом. Я дублировал выход Будрайтиса из корабля в космос. Высота 15 метров, а ты висишь на тросике. Упадешь – разобъешься...»

«Платили нам копейки, – рассказал Вячеслав Иосифович. – Причем не за количество дублей, а за кадр, вошедший в фильм. Но и мы, собственно, работали не за деньги. Было жутко интересно. Как-то югославский режиссер заставил наших каскадеров делать восемь дублей падения с лошадей. Ребята обиделись: «Вам что, не нравится?» «Да все нравится, я же даю вам возможность заработать!» Он-то не знал наших порядков.

Я обратил внимание на шрам левой руки Вячеслава Иосифовича: «В картине Юрия Ильенко «Соломенные колокола» я впервые в советском кинематографе выполнил трюк «горение», дублируя народного артиста Михаила Голубовича. Немец бьет его прикладом, поливает бензином и поджигает... уже меня. И вот я, горящий факел, бегу за немцем, а бежать надо было прилично. Семь дублей! Семь шинелей сгорело! Это сейчас появились специальные костюмы, а в 80-х годах их не было. Меня обмотали тряпками с асбестом, на лицо тоненькую маску сделали, на голове шапка, а перед глазами – щелочки-стеклышки. Даже режиссер сознался, что было жутко, когда ночью монтировал фильм. Нина Матвиенко очень переживала, сказала: «Я первый раз в жизни вижу живого каскадера!» Когда возвращались со съемок из Западной Украины в Киев, она в знак уважения к моей работе отдала свой билет в СВ-вагон.

«Не хочется вернуться в кино?» – спросил я Вячеслава Иосифовича. «А я и сейчас поддерживаю связи со многими ребятами из кинематографа. Предложат режиссеры что-то стоящее – не откажусь...»