Иосиф Манаенков и Всеволод Жданов сошлись на Днепровском заводе в начале 30-х годов, кровавых от сталинского беспредела. Манаенков был директором предприятия, Жданов – главным инженером. Два абсолютно непохожих человека. Две несравнимые друг с другом судьбы. И абсолютно одинаковый итог: они оба были расстреляны в 1938-м. В один день – 31 марта.
И какие же изощренные злодеи были эти старые инженеры, как же умели они вредить! Например, российский потомственный инженер-путеец Николай Карлович фон Мекк в 1929-м предложил увеличить товарные составы, не бояться тяжелогруженых. Фон Мекк был разоблачен (и расстрелян): он хотел добиться износа путей, вагонов и паровозов и оставить СССР на случай интервенции без железных дорог! Когда же, малое время спустя, новый Наркомпути товарищ Каганович распорядился пускать именно тяжелогруженые составы, и даже вдвое и втрое сверхтяжелые (за это открытие он получил орден Ленина), то злостные инженеры завопили, что это губительно изнашивает подвижной состав, и были справедливо расстреляны за неверие в возможности социалистического транспорта.
А.СОЛЖЕНИЦЫН. «Архипелаг ГУЛАГ»
У Иосифа Петровича был пытливый ум, целеустремленность, хозяйственная хватка и твердый характер. Таким образом, несмотря на низшее образование, он проявил себя талантливым руководителем. Также и революционные идеи не были для Манаенкова способом «из никого стать всем»: на руководящих постах он не заболел «звездной» болезнью и не оторвался от рабочих. Его забота о них сильнее всего проявилась в Каменском на Днепровском заводе.
«В Каменское мы приехали в апреле 1933-го и сразу же увидели страшный голод, о котором москвичи ничего не знали. Город к тому времени был немалым промышленным центром. 25 тысяч человек работали на металлургическом заводе, также был вагонный завод «Правда», коксохимкомбинат, ТЭЦ, «Дзержинкстрой». Рабочие были обеспечены неплохо. Но в первый же день мне стали часто попадаться на глаза истощенные люди в обтрепанной деревенской одежде. В городе было много голодающих из соседних деревень, ежедневно на улицах подбирали 20-25 умерших от голода и истощения. Это было страшно. Особенно страшно – видеть голодных детей. До сих пор не могу их забыть – их худые ручонки и лихорадочные глаза. Говорили, что были и случаи людоедства. А в это время правительство Сталина экспортировало хлеб».И.Манаенков любил завод как родное детище, был смелым в решениях, требовательным к подчиненным, но и защищал своих рабочих и служащих, как лев. При Манаенкове в 1935-м на заводе были пущены две ленты аглофабрики. Сырьем для них стала рудная пыль, собираемая уловителями с дореволюционных времен, – пыль, огромное количество которой скопилось возле завода. Таким образом, отходы стали сырьем, и в 1935-м, когда ожидалось, что завод отработает с убытком в 2 миллиона, он получил 600 тыс. рублей прибыли. 50% прибыли пошли в директорский фонд, и вот пример того, как распоряжался этим фондом Манаенков.
Однажды в 3 часа утра директор зашел в столовую доменного цеха, заказал обед, расплатился и съел еду. Обед стоил 30 копеек и состоял из трех блюд, включая 75 граммов мяса – немного для рабочих тяжелого труда. Манаенков спросил, сколько будет стоить обед, если вместо 75 граммов мяса давать 250. Заведующая столовой ответила – 2 рубля. Манаенков дал указание давать с завтрашнего дня по 250 граммов мяса к обеду по всему заводу, но брать с рабочих по-прежнему 30 копеек. Разницу будет оплачивать дирекция. Нововведение произвело сильное впечатление на рабочих, увеличилась производительность труда. Так же, за счет фонда прибылей, Иосиф Петрович построил для рабочих дом отдыха на берегу Днепра, рассчитанный на 300 мест. Манаенков принимал участие в пуске трамвая в Каменском, в строительстве жилья, водопровода, Дворца культуры металлургов, в общем благоустройстве города. Однозначно, он сделал бы еще много добра для рабочих и горожан. Помешала репрессивная политика Сталина.
– Это было бы прекрасно, – сказал Манаенков. – Но ведь он, как я знаю, сидит в тюрьме.Телефонный звонок, и вскоре, сопровождаемый конвоиром, Всеволод Жданов стоял перед Манаенковым и Орджоникидзе в кабинете последнего. Из кабинета наркома Жданов поехал домой, а Орджоникидзе тут же распорядился, чтобы из московской квартиры Жданова, где проживала его супруга Эльна с детьми, тотчас же переселили людей, которыми «уплотнили» жилплощадь после ареста инженера. На следующее утро Жданов отправился в Каменское на пост главного инженера Днепровского завода, т.е. на должность технического директора.– Ну и что? – сказал Орджоникидзе. – Существует такая практика, что ГПУ, по просьбе наркомов, освобождает из заключения специалистов для работы на предприятиях…
Как вспоминал уже упомянутый инженер Абрамович, дореволюционное инженерное образование Жданова радикально отличалось от низшего или среднего образования его коллег на заводе в Каменском, включая Иосифа Манаенкова и самого Абрамовича. Жданов всю жизнь работал над самыми сложными проблемами металлургии, объехал до революции все заслуживающие внимания металлургические заводы мира, владел английским, немецким, французским языками, регулярно читал специальную иностранную литературу.
Предприятие Жданову было близко знакомо – до революции, работая здесь, он уже считался одним из лучших инженеров. Заняв пост технического директора, Жданов проводил на работе 12 часов в день, с 6 утра до 6 вечера. По воспоминаниям жены Жданова Эльны, также переехавшей в Каменское:
«Муж любил свое дело, увлекался работой и принес много пользы заводу, воскресив его после консервации, вернув всякие агрегаты и атрибуты, увезенные раньше с предприятия; построил новую кислородную станцию, вводил всякие улучшения, и за годы своего пребывания довел завод до полного расцвета. Муж не раз вызывался в Москву к Сталину. Сталин жал руку и выражал благодарность. В марте 1935 г. моего мужа и Манаенкова наградили орденом Ленина за перевыполнение нормы в 1934 году».Тем не менее, ни премии, ни ордена Жданова и Манаенкова не спасли. В ноябре 1937-го Жданов, уехав на отпуск в Сочи, на курорте узнал, что Манаенкова арестовали.
На заводе работники НКВД вычисляли новых и новых изменников и врагов родины, вместе с организованными ими вредительскими организациями. Как вел себя в это время Манаенков? По принципу «От дела не бегай, де́ла не делай». Т.е. делал то, чего не делать не мог, но пытаясь при этом защитить тех, кто еще не оказался за решеткой. Максимальному количеству работников директор старался дать хорошую характеристику. Попавших под подозрение он приказывал проверить, сделать в отношении них выводы, некоторых увольнял, но старался сделать все, чтобы они не попали к «сотрудникам» в пыточную мясорубку. А в одном известном случае Манаенков даже звонил Орджоникидзе, чтобы тот похлопотал за арестованного главного механика завода, в результате чего последнего освободили. Конечно же, рабочих и служащих завода все равно продолжали арестовывать, и в один день пришел черед самого Манаенкова.
18 февраля 1937-го застрелился Серго Орджоникидзе. По официальной версии, он умер от паралича сердца; по неофициальной – был убит, но, так или иначе, после его смерти новый нарком Каганович активно взялся как за Манаенкова, так и за руководителей других заводов, которым Орджоникидзе покровительствовал. 23 ноября 1937-го Иосиф Манаенков был арестован, и уже через два дня написал заявление, в котором признавал себя врагом народа, вовлеченным в антисоветскую организацию.
Вернувшись из отпуска в Сочи, Всеволод Жданов столкнулся на заводе с уже новым директором В.Хлебниковым. Тот старался узнать от Жданова все, что касалось работы предприятия, и, как рассказывала Эльна Жданова, муж иногда приходил с работы в 2-3 часа ночи. А 29 декабря, через месяц после возвращения из отпуска, Эльна увидела в окно, как муж возвращается домой в сопровождении людей в форме. Всеволода Жданова арестовывали во второй раз. И в последний.
Его вновь взяли в оборот тюремные палачи, и на этот раз, в отличие от первого ареста, Жданов признал себя террористом-вредителем. Спустя три месяца, 31 марта 1938-го, над ним состоялся суд. Заседание окончилось в 18.50, Жданова приговорили к расстрелу. Через несколько часов в Днепропетровской тюрьме выстрелом из нагана в затылок приговор привели в исполнение. В тот же день был расстрелян и Иосиф Манаенков.
Жену технического директора Днепровского завода Эльну Жданову арестовали через полтора месяца после расстрела мужа. Она тоже испытала на себе весь ужас сталинских лагерей и через многие годы написала воспоминания о том страшном времени. Они, изданные в Финляндии в 1970 году, позже легли в основу книги «Эльна» Каменского писателя Александра Слоневского. На основе материалов из этой книги, вышедшей в свет в 2017 г., была написана данная статья.
Автор: П.Янченко
Gorod`ской дозор | |
Фоторепортажи и галереи | |
Видео | |
Интервью | |
Блоги | |
Новости компаний | |
Сообщить новость! | |
Погода | |
Архив новостей |